"ЭХ ВЫ, ЖИЗНИ НЕ ВИДЕЛИ!" О радостях и трудностях деревенской жизни.

      В современных условиях жизни, многие даже представить себе не могут как складывался быт в деревнях пару столетий назад. А как жили люди еще раньше, вообще невозможно вообразить. Тяжело объяснить современному молодому человеку, у которого начинается паника от того, что смартфон не ловит интернет или не открывается страничка в соцсети, что когда-то у людей в домах не было полов, а в окнах вместо стекла были бычьи пузыри.  

    Об этом и не только, рассказывает краевед, лауреат премии губернатора Московской области «Наше Подмосковье», автор книги «Аксиньино. Наследие предков» Шестакова Анастасия Игоревна. 

          

Уклад деревенской жизни

     В древние времена почти вся Русь была деревянной. На Руси считалось, что дерево благоприятно влияет на человека, оно полезно для здоровья. Именно дерево с давних пор считается символом рождения жизни и её продолжения. Избы были рублены из брёвен, в старину строили из ели или сосны. От брёвен в избе стоял приятный смолистый запах. Крестьянин ставил дом прочно, на века. Избу крестьянин строил сам, реже нанимали опытных плотников. Иногда помогали всей деревней одной семье.
     Русская изба, изба-пятистенка, или пятистенок — жилая деревянная прямоугольная постройка, разделённая внутренней поперечной стеной на две неравные части: избу (горницу) и сени (как правило, нежилую комнату). Изба устанавливалась прямо на грунт или на столбы. Под углы подводились дубовые колоды, большие камни или пни, на которых и стоял сруб. Летом под избой гулял ветер, просушивая снизу доски так называемого «чёрного» пола. К зиме дом обсыпали землёй или устраивали из дёрна завалинку. Весной завалинка, или обваловка, в некоторых местах раскапывалась для создания вентиляции.  

     Зава́линка — сооружение насыпь вдоль наружных стен в основании по периметру деревянного дома, служит для предохранения постройки от промерзания зимой. Завалинка могла быть просто земляной насыпью вдоль стен. Кровля у изб двускатная из соломы, тёса или дранки. Кровлю связывал продольный брус — князь (князёк) или конь (конёк). 
    Полы в избах были земляные. Лишь с распространением на Руси пил и пилорам в городах и в домах помещиков стали появляться деревянные полы. Первоначально полы выкладывались из досок, изготовленных из колотых пополам брёвен, либо из массивной толстой половой доски.  

      Однако массово полы из досок стали распространяться лишь в XVIII веке, так как не было развито лесопильное производство. Лишь усилиями Петра I пилы и пилорамы стали получать распространение на Руси с издания петровского указа «О приучении дровосеков к распиловке дров». В 1748 году было царское разъяснение: «Всем, как помещикам, так и прочим промышленникам стараться заблаговременно приуготовлять ручные пилы». При этом в 1756 году признавалось: «Не токмо пильных водяных и ветреных мельниц, но и ручных пил нигде ещё не заведено». И вплоть до XX века полы в крестьянской избе были земляные, то есть выровненная земля просто утаптывалась. Верхний слой мазали глиной, смешанной с лошадиным помётом, что обеспечивало твёрдость. 
       Окон как таковых изба не имела. Обычные окна, похожие на современные, стали появляться у богатых людей лишь к XV веку. Это так называемые «красные» или «косячные окна». Знакомые нам избы с полами, с окнами и печными трубами стали получать распространение лишь в XVIII веке и стали массовыми в XIX веке. Отверстия в доме (окошки) закрывали слюдой или бычьим пузырём, в зависимости от времени года. Потолок состоял из колотых пополам жердей. Брусья потолка укладывали на массивную балку — «матицу». 
      Проживали, как правило, в одном доме по 20–25 человек родственников: хозяева дома с детьми, их родители, братья, сёстры, племянники, внуки. Бывало так, что все жили вместе. Чтобы справляться с податями, работой, хозяйством, нужна была большая многодетная семья. Немаловажный фактор многодетности — высокая детская смертность. Женщины рожали с повитухами дома, если была возможность на телеге или на санях возили беременных в больницу. 
       С 1920 года роженицам производилась выдача мануфактуры (тканей) и ниток бесплатно на случай рождения ребёнка за 1,5 месяцев до родов. В XVII–XIX века рожали каждые 2–3 года. Была большая смертность среди рожениц от заражения крови и младенцев с диагнозом «слабо рождённый». Дети умирали от кори, коклюша, скарлатины, поноса и рвоты, кашля, от колотья в желудке (от колик). Взрослые — от чахотки, простуды, горячки.  
Обычно человек доживал до 40-50 лет и умирал стариком. В 15 лет был уже взрослым мужчиной, готовым создать семью. В метрических церковных книгах о смерти в 50 лет часто можно было найти запись «умер от старости».
       В XIX веке в метрических книгах появляется диагноз «рак». Часто в 55 лет женщины умирали с диагнозом «от старости». Из-за этого было много вдовцов. Долго вдовцами не ходили, так как у всех было хозяйство, работа, служба, дети. Вдовиц тоже было много. Это были солдатские жёны, потерявшие мужей на многочисленных войнах. Сватались вдовцы к вдовицам. В церкви разрешали вдовцам жениться до трёх раз. Церковь (до закрытия в 1930 годы) строго следила за тем, чтобы исключить браки между близкими родственниками (отслеживала по метрическим книгам, которые хранились в церковном архиве). 

       Дети с малолетства приучались к работе, самостоятельности. Распространено было брать в семью приёмышей из московского воспитательного дома. В некоторых семьях, кроме своих детей, было ещё по пять приёмных. Так было до отмены крепостного права, позже крестьяне выкупали у государства свои дома, строили новые.
Обстановка в семье была скромная, строгая, все вещи на своих местах, всё для пользы дела. При входе в избу можно было споткнуться. В избе был высокий порог и низкая притолока. Так крестьяне берегли тепло, старались его не выпускать. 
         Центральное место занимала печь. От расположения печи зависела вся внутренняя планировка избы.
Главный угол в крестьянской избе назывался «красный угол». В красном углу, самом чистом и светлом, размещалась божница — полочка с иконами. Божница заботливо украшалась нарядным полотенцем — рушником. Иногда божницу подсвечивали лампадкой — сосудом с маслом или свечами. 
       Входящий в избу человек обязательно снимал шапку, поворачивался лицом к иконам, крестился, низко кланялся. И только потом входил в дом. Иконы бережно хранили и передавали из поколения в поколение. В моей семье такая традиция сохранилась.
         Много предметов использовалось в русском быту. И почти все они делались собственными руками. Было много посуды: глиняные горшки и латки, клинки, чугуны, бочки, кадки, чаны, ушаты и многое другое. Самодельной была мебель: стол, лавки, прибитые к стенам, переносные скамьи. Были деревянные сундуки. В сундуках хранили семейные ценности: одежду, приданное. Сундуки закрывались на замки. Чем больше было сундуков в доме, тем богаче считалась семья. 
         Из детства помню бабушкин большой деревянный сундук, стоящий в чулане. Сундук я сохранила в память о бабушке и той деревенской жизни. Вообще, чулан для меня было особое сказочное место, именно там в мечтах я «улетала» далеко-далеко. Чулан располагался посередине избы рядом с сенями в холодной части дома. Помещение было тёмное, маленькое окошко выходило на одну из двух террас. 
         В бабушкином чулане, кроме сундука, стоял буфет с ромбовидными стёклышками, круглый стол с плетёными салфетками, хранилась различная посуда, плетёные корзины и старинное берестяное лукошко с ёлочными игрушками. Запах был непередаваемый: пахло деревом от больших брёвен. 
Сени у нас в доме были в виде вытянутого коридора, который вёл в тёплую избу, а с другой стороны был выход во двор. В сенях держали телят и других животных в лютые зимние дни. Позже в сени поставили баллон с газом, где устраивали летнюю кухню, здесь стояли чугунки и крынки. На низеньких лавочках стояла вода в вёдрах, принесённая из колодца. Располагался стол, где бабушка с утра уже начинала приготовления булочек, и огромный чан с квасом, где на крючке висела алюминиевая кружка черпак.
        Яркое воспоминание осталось от бабушкиных булочек. Перед выпечкой мы ходили по всему картофельному огороду в 30 соток и искали длинные ровные пёрышки, которые потом мыли, хорошенько просушивали и обвязывали бечёвкой. Такой букет из перьев служил для обмазывания пирожков и плюшек маслом, яйцом с сахаром. 
Особой гордостью для хозяек были прялки, которые ставили обычно на видное место. Считалось, что узоры на прялках оберегают жилище.
          Чердачное помещение тоже служило для хранения домашней утвари: кадушек, бочек, корыт, корзин, старой мебели. На чердаке могли стоять жернова — это мельничный каменный круг для перетирания, размола зёрен в муку. Зерно хранили в амбаре (кстати, летом 2023 года мы установили в селе Аксиньино на улице у часовни два таких жернова, которым уже не одна сотня лет).
      Чердак обычно утепляли соломой и сухой листвой, здесь под крышей дома располагалось слуховое окошко для проветривания помещения. Там в революционные годы жители прятали иконы. 
       Наша старинная икона Казанской Божьей Матери пролежала несколько лет на чердаке, спрятанная моей прабабушкой от советской власти. Здесь икона подверглась нападению жучка точильщика. Несмотря на это, икона выжила и долго висела в красном углу у бабушки с красивым расшитым рушником, который она готовила себе в приданное в конце 1930-х годов. Сейчас икона в идеальном состоянии благодаря реставратору из Третьяковской галереи и находится в киоте. 
        Был случай в селе: когда разбирали потолок у старого дома, старинная икона Богородицы упала прямо с чердака, видимо, была спрятана и забыта. Теперь эта икона тоже отреставрирована и заняла почётное место в доме.
        Также в крестьянском дворе обязательно была скотина. Держали корову, лошадь, коз, овец, птицу. Главным работником в хозяйстве была лошадь. Для лошади нужны были разные приспособления: хомуты, оглобли, вожжи, уздечки, сани, телеги. С раннего детства любой мальчик мог запрячь лошадь. С 8-9 лет мальчики ездили верхом и управляли лошадьми, пасли стадо. С 10 лет — пахали и боронили поле. 

      Из воспоминаний старожилов: «Мы, мальчишками, часто бегали к конюшне. За каждым пацаном из села была закреплена определённая лошадь. Вот я свою лошадку впрягал и шёл на луг косить траву. Соберёмся вечером с товарищами, ведём лошадей обратно, наперегонки. Мы маленькие, лет по девять, лошади у нас здоровые, будь здоров». 
Ещё двор использовали для ремесленного производства. Например, в Аксиньино во дворе один местный житель делал дранку — это тонкие берёзовые пластины для того, чтобы крыть крышу вместо соломы, при этом производство так было налажено, что большинство домов в селе были покрыты этой дранкой. Другой житель занимался скобяным промыслом во дворе, третий — выделывал кожу и шил обувь.
       Детей приобщали к работе с раннего возраста. Сначала позволяли помогать. К 7-8 годам дети уже многое делали по дому, работали в поле и во дворе со скотиной наравне со взрослыми. 
       Из воспоминаний: «Мама работала в колхозе, мы ребятишками всегда ей помогали. Так детство и проходило: то на свинарник к ней прибегали, то капусту рубить помогали, то в конюшню ходили смотреть лошадок. На улице около свинарника была большая куча жмыха — корм для скота, трава такая прессованная. Мы залезем на эту кучу, выберем себе получше жмых и грызём». 
       Из воспоминаний: «Жала пшеницу серпом. С тех времён у меня метка на пальце осталась: махнула серпом. Маленькая ходила с мамой в поле, смотрела, как она работает. До войны дело было. В восемь лет мне уже серп выдали. Я старалась брать пшеничную охапочку не в ладонь, а в кулак, по несколько охапок между каждым пальцем, как взрослые делали, вот и поранилась. Но потом научилась работать как взрослые». 
      

     

       Из воспоминаний: «Мама рано уходила на покосы, с восходом солнца. До войны молотильного сарая не было. Были цепи. Две палки, к которым была прикреплена кожаным ремнём цепь. Раскладывали снопы: одна женщина вставала с одной стороны, другая — с другой. Цепью мы отбивали рожь и пшеницу, потом собирали обитую рожь и просеивали вручную. Были специальные машины, туда засыпали зерно и вручную крутили, просеивали всю пыль, грязь. Всё это стояло там, где молотильный сарай».  
           Весовая предназначалась для того, чтобы взвешивать овощи, зерно, скошенную траву, кукурузу и многое другое прямо в машине. Грузовая машина, например, с убранным с поля картофелем или свёклой, заезжала под навес, останавливалась, показания веса записывали в весовой комнате, далее овощи везли на склад в Иславское. 

         Старшие дети присматривали за младшими. Если в деревне была школа, то, как правило, она была одна на несколько селений. В Аксиньино была деревянная школа, в которую пешком приходили дети их соседних деревень.  

         В холодное время года здание школы отапливалось дровами. Учились по два класса вместе 1–3, 2–4. До начала занятий приходила уборщица и топила печки, чтобы ученикам не было холодно заниматься. В довоенное и даже послевоенное время многие дети не могли посещать школу из-за отсутствия обуви.  

       В первом классе пользовались карандашом, затем переходили писать перьевыми ручками. Писали медленно, выводя каждый крючочек. Перо макали в чернильницу, которая стояла в специально отведённом месте на парте. В тетрадях было много клякс, пока позже не появились промокашки, которые лежали в каждой тетради. Эти же промокашки служили черновиком. 
         Воду для питья брали в реке и в колодце.  

        В то же время школьники всегда помогали колхозу, позже совхозу. Весной дёргали сурепку, очищали совхозные поля от сорняков, осенью выдёргивали и складывали в кучи кормовую свёклу. 
         Школьные годы — прекрасная пора. Но дети почему-то всегда торопят время, чтобы быстрее повзрослеть, не совсем понимая, что время так быстротечно.  

         В деревне были гармонисты. Раньше трудно было представить деревню без парня-весельчака. «Гармонист — первый парень на деревне». По воспоминаниям жителей, когда в начале села кто-то слышал гармонь, все старались выбегать из дома к гармонисту, проходящему по улице. Так, к концу улицы собиралось всё село, пели и плясали, забыв об усталости в тяжёлые трудовые будни. 

          Можно ещё многим дополнить о деревенском быте, избе, но мне бы хотелось продолжить далее…

Пожары

      В XIX–XX веках Россия была страной, где пребывало деревянное строительство. Опустошительные пожары оставались бичом в дореволюционной и послереволюционной России. Причиной пожаров являлись некоторые природные явления, а чаще сами люди. При сильном ветре огонь разносился по селу, сжигая соседние строения: избы, амбары, сараи, лавочки, конюшни. 

         В России, как и в других странах Северной Европы, первым примером страховых отношений можно назвать общинную взаимопомощь. Началом страхового дела в России считается Указ Екатерины II о создании страховой экспедиции (23 декабря 1786 года по старому стилю), которая занималась страхованием строений в обеих столицах и во всех городах империи. Деятельность экспедиции была не слишком удачной, и через некоторое время её ликвидировали. Устав первой полноценной российской страховой компании, предложенный императору      Николаю I бароном Л.И. Штиглицем, был утверждён им 22 июня 1827 года. Так возникло первое общество, страховавшее от огня. 
     Особенно сильным толчком для развития российского страхования стали экономические реформы Александра II. К концу XIX века страховые компании стали неотъемлемой частью российской экономики. В этот период в России параллельно действовали несколько систем страховых организаций: акционерные страховые общества; система обязательного взаимного земского страхования; добровольные общества взаимного страхования («огневого» и личного).
     Согласно страховым ведомостям села Аксиньино, Аксиньинского Волостного Правления 1895 года у семьи Михеевых имеется: изба, горенка+пристройка, двор+пристройка, амбар и два сарая; материал дерево, изба покрыта железом, горенка и амбар покрыты дранкой, остальное — соломой; расстояние от соседа 10 сажень; сумма страхования 1020 рублей.

 
       Например, у семьи Герасимовых имеется: изба, двор, сарай; материал дерево, покрыты соломой; расстояние от соседа 21 сажень, сумма страхования 75 рублей. Горенка — устарелое уменьшительное к горнице, небольшая жилая комната. «Это была чистая выбеленная горенка с голландской печью, с твёрдым утоптанным глиняным полом, светлая, весёлая и уютная». Расстояние от соседей при строительстве домов должно было быть 16 метров. 
        На всё село был один пожарный сарай, служивший больше для оповещения граждан о том, что начался пожар. Пожарной машины не было, воду носили вёдрами из колодцев или из речки. Как правило, тушили пожар всем селом, жители сбегались от «набата» (звона колокола, позже от удара железной палкой по весящей рельсе) к месту пожара, помогали и выручали друг друга. Заборов не было, двери домов не закрывались на замки, все друг друга хорошо знали. После пожаров кто-то строил новые дома, а кто-то совсем уезжал из села, меняя привычное местожительство. 

        16 мая 1921 года в селе Аксиньино сгорело 10 дворов со всеми надворными постройками и 14 сараев. В таких массовых случаях для погорельцев искали дома не только в селе Аксиньино, а по всей Аксиньинской волости. Пожары в селе были частые, но, когда избы стали крыть дранкой, железом, позже шифером, повторений таких возгораний сразу нескольких домов одновременно стало реже. Однако страх повторений пожаров у жителей всегда оставался. 
       В 1925 году в Звенигородском уезде было зафиксировано ещё одно стихийное бедствие: от сильного урагана пострадали Козино, Шихово, Введенское, Ершово, Аксиньино. Соломенные крыши уносило сильным ветром, частично пострадали сами деревянные избы. Пострадавшим семьям выписывали бесплатно лес для строительства или починки домов.
      Из рукописи Н.А. Скворцова «Существующие и уничтоженные церкви Звенигородского уезда»: «В 1812 году от нашествия неприятеля в селе Аксиньино сгорело 73 приходских двора, дом священника, дьячка и пономаря. Церковь Николая Чудотворца цела, утварь разграблена. В селе Дмитровское сгорело 85 дворов, у священника сожжён дом, двор, сенной сарай и ещё один сарай. Церковь Дмитрия Солунского цела. В селе Клопово из 181 сгорело 168 дворов. Церковь Николая Чудотворца с приходом Сергея Радонежского цела, утварь и дома все разграблены. В селе Лайково Мелтихино тоже с каменной церковью во имя Казанской Божьей Матери, колокольня деревянная сожжена с церковною крышею. Из 56 дворов 12 сохранены, остальные сожжены. Утварь церковная соблюдена священником, книги сгорели. Иконостас и иконы сгорели. Церковные деньги сохранены. В селе Михайловское деревянная церковь Архангела Михаила цела, утварь разграблена, из 95 дворов сгорело 15».
       Из воспоминаний местных жителей: «Однажды зазвучал набат. Все жители сбежались к пожарному сараю на берегу реки, кто-то кричал: «Пожар, скорее, пожар!» Мы побежали к горящему дому, стали тушить подручными средствами: кто вёдрами, кто песком, водой поливали крыши соседних домов, чтобы не загорелись, но был очень сильный ветер. Несмотря на панику, кто-то выносил вещи, кто-то спасал скот со двора, кто-то носил воду. Односельчанка вышла с большой иконой Николая Чудотворца, несла её перед собой, держа в руках, шла вокруг своего дома и молилась, чтобы ветер повернул в другую сторону от её дома. Когда она обошла вокруг своего дома, случилось чудо, действительно, ветер изменил направление».

Рабочий пятачок

        «Рабочим пятачком» называли место на поле, где ремонтировали тракторы, была весовая для взвешивания овощей и зерна; водокачка с водонапорной башней, откуда подавалась вода в колхоз; кузница, служившая до 1981 года; молотильный сарай, стан; навес, где стояла одна единственная рабочая машина «ЗИЛ».
      Из воспоминаний: «Позже появилась импортная машина. Ох, и мучила она всех! Быков запрягали, и эти быки таскали машину, чтобы она завелась. Свезут на ней один воз навоза на поле, она опять сломается. Машина американская была, ломалась постоянно, потом растащили её по запчастям».  

       В Аксиньино рабочий пятачок располагался ближе к деревне Палицы, где находился колхоз «Новый Быт», позже совхоз им. Куйбышева, в котором были телятники, конюшня, коровники. Баня в селе была построена в 1964 году. Был яблоневый сад, выращивали клубнику, стояли парники, ульи с пчёлами, возвышались стога сена. 
     Поля засевали пшеницей, рожью, гречкой, просом, горохом. Картошку сажали в Рамени на гористой местности (сейчас там дачный посёлок Конник)» 
     Из воспоминаний: «Пшеницу раньше жали серпами. В молотильном сарае к Палицам крыша была высокая. Посередине сарая был вход, где стояла веялка-сеялка, далее располагалась молотилка. Мололи зерно и горох вручную. Женщины и мужчины подавали зерновые снопы, которые укладывали высоко под крышу, где стояли два человека, которые принимали снопы и кидали их в агрегат, как в мясорубку. В одну сторону выходило зерно, в другую — солома. Двое человек стояли с вилами, убирали солому. Молотилка работала на керосине, но подавали снопы руками. Сеялка работала вручную, крутили колесо, как на вал колодце, зерно высыпалось на сетку, грязь проваливалась, а зерно оставалось на сетке, далее ссыпалось в мешки. В селе была мучная мельница. Сюда на лошадях привозили овёс, пшеницу и рожь. Лошади с телегами выстраивались в очередь у мельницы. 
Издревле крестьяне работали на пашнях, заготавливая сено, о чём говорилось в первых древних документах. По данным конца XVIII века крестьяне по-прежнему были заняты на пашне и различными подсобными промыслами.  

      Главным богатством села были заливные луга. Зимы были снежные, поэтому воды было много. Весной при разливе реки все заливные луга вокруг села были в воде, болото и речушки пополнялись и выходили из краёв, текли суходолы (безводные долины, орошаемые только дождевыми и талыми (снеговыми) водами), село Аксиньино было похоже на остров.
Электричество в селе Аксиньино провели в 1947 году. Газификация началась в 1998 году. 

    Из воспоминаний: «Жили без электричества, до войны с финашками. Что такое финашка? Это как лампадка, такой маленький фитилёк зажигали в маленькой ёмкости, она была более экономная, потому что мало керосина сжигала. Вот с финашками сидели, вязали вечером после работы, играли в лото, в карты». 
    «Без электричества жили привычно. У нас лампа была семилинейная, молния, которая висела под потолком, только ниже. В лампу заливали керосин, сверху стекло было, фитиль зажигали. На столе лампа стояла, шили по вечерам. Несмотря на нехватку света, учили уроки, все что-то делали, без дела никогда не сидели». 

Деревянное зодчество и антиквариат